Из дневника

Мне чужд и противен народ, среди которого я живу. Вообще все люди мне чужды, и иностранные тоже. В здешних местах – все некрасивые, пустоглазые, неэстетичные. И мне с ними говорить не о чем. Нынче вообще нет людей, с которыми я мог бы завести беседу. Язык, на котором они говорят, вызывает отвращение. 

Мне не нравятся нынешние времена. Они – чужие. Я чувствую себя в них посторонним. Вообще я – отдельно от всего. От окружения. Даже наши родные места изменились и выглядят как-то по-другому, их как бы почти не стало, они уже «не мои».

А что осталось? Светлая память о начале жизни. Мамочка, бабушка, тётя и появившийся Женечка, мои родные люди. Раннее детство. Детство. Наш дом, наш двор, наши походы с Володей Зарубайло и наши с ним разговоры. Подростковый возраст, ранний юношеский. Но до какой-то черты, потому что уже после что-то начинало ломаться.

Я не люблю жизнь, я не жизнелюб. Я – так, как-нибудь.

Но и сетовать я не имею права. Господь Бог оградил меня от несчастий и до сих пор, как мне кажется, Он присматривает за мной. Я за это благодарен Господу Богу и Ангелу моему Хранителю и воздаю им молитву.