Отъезд в Киев, 60 лет назад

«…неужели время пронесется, и всё это окажется в прошлом, будет 10, 15, 25 лет назад? Да вот уже и 60». 

Ведь я и писал, что не могу понять, что меня побудило уехать в Киев в ту темную ночь 7-го декабря. Шестьдесят лет назад! 

Мне было 15, у меня было много увлечений и интересов в жизни – химия, физика, музыка и т.д., дома меня ничто не угнетало, в школе тоже вроде бы всё было нормально. Как же так? Из-за чего? Ну, не было друзей. Так у многих так же. 

Один врач-психолог сделал свое предположение: "это оттого, что у вас не было отца". В семье не было отца, мужского начала. Всё благополучно, а мужское начало отсутствовало. Но тогда я этого не осознавал, вообще тема «мужчина – женщина» у меня не присутствовала, о сексуальном я еще не думал. Но, видимо, подсознательно этот переизбыток «инь» сказывался. Отсутствовал стержень. Да, другие живут без стержня и вообще никогда никуда не бегут. А мне он был, наверное, нужен. 

Правда, внешне это выглядело, как будто я хотел попутешествовать, хотел прокатиться в поезде дальнего следования. И мой ангел-хранитель везде меня досматривал. И послал он мне людей хороших - там, в Киеве и везде, которые обо мне обеспокоились, создали наилучшие условия и доставили в купейном вагоне обратно домой. См. Dechirure

Жене - 73

Дожили до таких времен, что восьмой десяток щелкает. А что поделать? Замедлителя времени нет. Да и нужен ли он? Сейчас Женя живет один у себя дома в Рединге (Англия). А родился в городе Пушкине в 1948 году. См. "Евгений Янушевич. Появление на свет". Я помню его появление на свет, как мы ходили к роддому на ул. Маяковского (Павловское шоссе) и кричали что-то в окно на втором этаже. И тогда говорили: "тётя в больнице лежит, у нее родился мальчик".

Еще в нашем пушкинском доме стояла фотография Жени, сделанная в 1965 году в Свиридовке. Фотография в советской картонной рамке. Она и сейчас есть у меня. Кто-то ее тогда пытался раскрашивать цветными карандашами, небо голубым зачирикал. Сейчас я раскрасил это фото с помощью компьютерной программы. Вот оно:

Евгений Янушевич. Свиридовка, 1965 г. А фото, что выше, висит в моей комнатке в Петербурге, оно было сделано в конце 1970-х г.г.

19 сентября как дата

Это, по крайней мере, странно, что две родные сестры с десятилетней разницей в возрасте покинули этот мир 19 сентября, однако в разные годы. Эта дата притянула. Моя мама - в 2007 году, а тётя на два года раньше. Говорят, что есть такие совпадения, и никто их не может объяснить. Вот и сегодня этот день в сентябре.

Зоя Васильевна Янушевич (1916-2005) и Маргарита Васильевна Янушевич (1926-2007). Рединг (Англия), январь 1991 г.

Красивые даже в этом возрасте, и им еще прилично жить оставалось. А вообще нас мало, семья наша из четырех человек была - моя мама, тётя, бабушка (1893-1965), я и Женя, мой двоюродный брат. И осталось много фотографий от нас всех. Кое-какие фото останутся в Интернете. После нас. А так - всё ничего. Пусть ангелы передадут привет нашим мамочкам и скажут им, что у нас всё в порядке!

Больница имени Алмазова, 23-27 августа 2021 года

 

Вообще-то это не больница, а Центр сердечно-сосудистойхирургии им. Алмазова в Петербурге. Вот мне и пришлось там побывать. К счастью, недолго, лишь пять дней. Надо было сделать небольшую, но высокотехнологичную операцию на аорте, эндоскопическую, т.е. без операционного разреза. Центр Алмазова – грандиозное современное сооружение, и попасть туда непросто. Для меня квоты (бесплатного лечения) не оказалось, и пришлось оплатить пребывание и всё лечение. Около 700 тыс. рублей это стоило (7,5 тыс. долл.)

Когда я пришел в приёмное отделение на госпитализацию, сидел там в очереди, то меня поразил страшный вид больных. Это были, в основном пожилые люди (на самом деле многие - моложе меня), с корявыми и дряблыми лицами, у некоторых тряслись руки или ноги, у иных рука или нога не работала. Ну вот она, страшная старость! Так, на улице, она особо не видна, а здесь все они скопились.

Меня как платного пропустили быстро и направили в палату. Сначала хотели разместить в общей палате. Я спросил, почему, ведь я оплатил отдельную. - А это врач (пожалел мои деньги) и решил, чтобы вы сэкономили, - ответили мне. - Нет, я хочу в отдельную палату, - настоял я (это после того, как я насмотрелся на больных в приемном отделении.  А эти больные, к тому же, не молчат, а без конца несут страшную ахинею.)

 Палата на одного человека оказалась вполне удобной. Только холодновато там было, и лежал я одетым под двумя одеялами. Со мной был старый приемничек, по которому я мог слушать «Эхо Москвы», так что был в курсе новостей.

За меня взялись, стали делать анализы, кардиограмму и пр. Сказали, что операция будет на следующий день, но не управились, она была через день, 25-го августа. Было внутри как-то пусто. Выходил, чтобы пройтись по коридору до холла. В холле стояли большие удобные кресла, вот там я и сидел. Поодаль сидели некоторые другие больные. Можно было посмотреть на персонал. Врачи, конечно, все мужчины, причем, что поразило, очень молодые, «почти подростки-студенты» на вид, 20+, только заведующий торакальной хирургией, Чернявский М.А., был постарше, ему 41 год. Весь остальной средний персонал и санитарки – женщины (а на Западе не так – там молодые мужчины, часто негры). Кстати, одна медсестра, уже в возрасте, которая что-то со мной делала, разговорилась. Сказала, что "весь этот ковид - какая-то странная история, там много непонятного и неясного. И маски эти совершенно не нужны". И еще: сердечно-сосудистыми заболеваниями болеют мужчины, их было 90% или даже больше. Женщины - единичные вкрапления.

 

В день операции я волновался, но из-за того, состоится ли она. Я был второй на очереди, но ждал всё утро, до часу дня. Наконец повезли на каталке в операционную.  Представился анестезиолог (важное лицо), сказал, что общего наркоза не будет, так, местный. «Вы будете всё видеть, следить на экране за ходом операции и разговаривать».

Операция длилась два часа. Я смотрел вверх, читал на всех приборах названия иностранных фирм – изготовителей оборудования. Наконец приступил к делу мой главный хирург (см. фото), и на мониторе можно было следить, что он там делать внутри аорты. Однако я всё равно ничего не понял. Я до сих пор не понимаю, что и как туда что-то вводят и там закрепляют и как оно держится.

Чернявский М.А. сосудистый хирург, 41 год.

Да, разговаривали с хирургами. Но они такие молодые, что мне трудно было найти общие темы с ними. Вот так теперь: с молодыми даже не поговоришь! Как на необитаемом острове. Я уже не говорю о политике и международных делах. Эти темы для них вообще не существуют. Да, так, но на этом «необитаемом острове» эти молодые люди знают свою специальность и могут делать сложнейшие операции. Тут вопрос возникает: насколько совместимы профессиональное умение и незнание происходящего в мире и в стране. Можно ли быть отличным хирургом и при этом быть абсолютно безразличным к происходящему вокруг? У меня нет ответа.

 Вот на таком мониторе я сам смотрел, что они делают и как проходит операция.

Операция прошла, хирург сказал, что он очень доволен результатом закрепления стент-графта в аорте, считает, что "получилось отлично". «И не надо теперь себя щадить и носить как хрустальную вазу, надо жить, как обычно».

Аорта… я раньше вообще имел лишь отдаленное и смутное представление об этой артерии. Теперь, вот, знаю ее анатомию.

Вообще всей этой анатомии и физиологии человека – ее хоть бы не было! До того она мне неприятна! Был бы просто – человек.

Уже на следующий день мне сказали, что «послезавтра выпишут». А потом оповестили, что «завтра выпишут». Ну и хорошо. Зять предложил привести меня на машине домой, но я отказался. Там удобная прямая линия метро, 40 минут езды – и дома.

А дома хорошо. И хорошо, что не висит больше этот дамоклов меч в виде aortic arteria aneurysm, что может в любой момент разорваться, и конец. И вообще захотелось на Средиземное море.

 Меня выписали, 27 августа 2021 г.

Мне 75. Вдруг.

И что это случилось, что цифра в 75 подкралась? Это ужасно! Правда, сетовать тоже нельзя, потому что всё относительно в порядке. Сожалеть можно лишь о том, что время стремительно несется вперед, и известно, к чему несется. Сфотографировал себя:

А сколько было всякого, что хочется вычеркнуть из жизни! Вырвать страницы. Вырвать невозможно, поэтому стараюсь не думать.

Евгений Хадзиратович Хохоев отмечал в этот день свой день рождения

Евгений Хадзиратович Хохоев, 1936-2012
 

Знакомы были целую вечность, я еще школьником был. Евгений Хохоев, старший брат Юры Хохоева, который со мной учился. Интересный собеседник был, часами мы разговаривали на разные темы. Видно, у него не было другого собеседника, хотя я был на десять лет младше. И внешне выглядел отлично, выделялся из общего славянского бесцветья.

Он умер в 2012 году, в 77 лет, я ездил на поминки в семью его дочери. Часто проезжаю автобусом мимо их дома, но там никто из их рода не живет, никого не осталось. И сын его умер через год от инфаркта, 56 лет было. И мужских потомков не осталось. Такое впечатление, что я только и помню его и их. Помню, что в этот день у него был день рождения. Сегодня ему исполнилось бы 85.

Два фото одного и того же места в Алуште

 Как интересно, обнаружил старое, 1957-го года место на пляже в Алуште, это меня с мамой снял работавший там фотограф:

И нашел фото этого же места сейчас:

Разница во времени - 64 года.