Они всегда вспоминали эти июньские дни 1941 года

Бабушка со своей младшей дочерью – ей было 15 лет – приехала в гости в Ленинград к старшей дочери, Зое. Она жила в Ленинграде в общежитии аспирантов ВИРа на Саперном пер. 7. Младшая дочь – это моя мама – Рита.

Они приехали в Ленинград из Житомира 21 июня 1941 года. Поезд почему-то прибыл на Варшавский вокзал, и они отправились в общежитие Зои. Вечером же все вместе вышли на прогулку по Невскому проспекту. В те времена Ленинград для них был словно Нью-Йорк, что-то за гранью воображаемого. До войны в городе сохранялись остатки прежней роскоши, еще многое выглядело как в царские времена, было много шикарного, люди были из того, прошлого времени. 

 Ленинград, Невский проспект до войны

 На маму сильное впечатление произвели цельные окна в старых домах Петербурга. Почему-то она связывала с ними большие надежды, ей казалось, что её счастье состоится именно за такими окнами. И потом она мне часто показывала на такие окна. Что-то она писала потом в своем дневнике, что из-за войны всё рухнуло, мужчин почти не осталось, и "не сбылись ее мечты о цельных окнах"… И я по привычке тоже до сих пор отмечаю эти окна. Они остались. 

Ленинград, Кирочная, 24. Дом с "цельными окнами". По Кирочной они часто ходили в блокаду. Это было рядом с их общежитием.

На следующий день они собрались поехать в Петергоф. Но с утра сообщили, что днем будет передаваться важное правительственное сообщение. Началась война. Расстроились, никуда не поехали. Всё моментально изменилось – обстановка, лица людей. Они долго не могли решить, что им делать – оставаться в Ленинграде или вернуться в Житомир. Остались в Ленинграде. Выехали в Пушкин, жили там до начала блокады в служебных домиках на территории ВИРа (в двух шагах от нашего будущего дома, где я потом прожил 38 лет).

Из дневника мамы, Маргариты Васильевны Янушевич:  

"22 июня 1993. Роковой день, памятный день. День конца жизни. Не выразить. По дороге в Ленинград было много молодых мужественных мужчин. Военных. Обращали внимание, ухаживали. Говорили хорошие, интересные слова. Потом, после 22-го, всё резко сломалось. Опустело. Больше такого не стало. Ощущение 22-го, что – конец, не выбраться из несчастья. Как я плакала, когда вышел [из поезда] где-то в Витебске Владимир! Всё это похоронено во мне. Что с ним? Ехал домой, к маме. (…)

Бедные мы! Такой дорогой ценой заплатили за дальнейшую жизнь при советском фашизме. Сохранили сталинизм. Так победа ли? Помню чувство конца своей личной жизни в этот день. Обвал. Черные предсказания внутри оправдались. Потом больше никогда не встречала, не наблюдала столько красивых, настоящих мужчин. Выкосил 1937-1941 г." 

Больница № 26 на ул. Костюшко

Больница – это вообще ничего хорошего. Это означает, что здоровье не в порядке, что болезни подступили, и что надо от них как-то избавляться. Больница, в которую меня направили, большая, прямо как аэропорт. Средней благоустроенности, с «евроремонтом». Чистая, в коридорах цветы расставлены, дорожки расстелены. Но в некоторых отделениях мне было видно, что больные лежат в коридорах, и много таких.

На моем отделении было не так людно, и в коридоре не лежали. В палате шесть коек. Много ведь? Или нет? Дело в том, что почти все больные теперь имеют гаджеты, они ими заняты, и большую часть времени в палате царит гробовая тишина.

Никольский собор

Период в моей жизни. Когда-то я туда часто ездил. Что я там делал? Просто стоял? Не помню. Но считал необходимым время от времени посещать этот собор. Туда ходил трамвай №11 от Витебского вокзала. Это были 1963-1965 г.г. Или еще дольше? Какой-то несчастный я был тогда.

Химич Юрий Иванович (1928-2003) "Тени на Никольском" (1957)

Дорогая моя фигурка

Статуэтка была у нас, наверное, с года 1956-го. Не знаю, откуда она у нас взялась. Маленький мальчик в зимнем пальтишке. Мама часто говорила: это ты. Т.е. это была как бы моя статуэтка, меня маленького, стоявшая на разных квартирах почти шестьдесят лет. И была у меня мысль, чтобы мне положили ее в могилу, когда умру. Хотел распорядиться так. Еще недавно, в конце прошлого года, я брал в руки эту фигурку - она стояла на серванте на кухне, вытирал с нее пыль. И не переставал удивляться, что так долго она существует.

И вот надо же было такому случиться, что именно этой фигурки - не стало. Позавчера вечером я это обнаружил. Стал отчаянно искать везде. Нет, нет нигде. Меллада ничего не помнит, дети ничего не могут сказать. Наконец, пришел с работы Тагир - у него спрашиваю. "Да, так получилась, упала, разбилась на мелкие кусочки, я хотел склеить, но это было невозможно".

Вот и выяснилось. Что ж, я решил не показывать своего огорчения. Люди теряют гораздо большее, всё теряют, и вообще страшные вещи происходят. Так что придется мне смириться с исчезновением этой маленькой дорогой безделушки. Всё материальное разрушается, исчезает.

16 января - день рождения мамы

Её нет, а дни рождения проходят. Так и с нами будет. Мама, Маргарита Васильевна Янушевич:

Крым, Севастополь, Херсонес, 1978 г. Октябрь. А здесь радость еще, еще будущее есть, долгое.